Любая утрата вызывает личные душевные переживания. А потеря воина с уникальной боевой судьбой – это скорбь для Отечества, интересы которого он защищал.
«Уход Героя Российской Федерации лётчика-снайпера, Игоря Родобольского – невосполнимая потеря для всей нашей страны. Он был примером верности службе, Родине и народу», – отозвался на произошедшее полномочный представитель Президента РФ в Уральском федеральном округе Владимир Якушев, особо отметив, что Герой России Игорь Родобольский был «самым титулованным военнослужащим по количеству боевых наград».
«Родился в Гродно, в сугубо штатской семье. Окончил школу в Новополоцке, – бегло рассказывал в ходе встречи о себе Игорь Олегович. – Вынашивал планы о поступлении в вуз, но большого желания в том не испытывал: расхолаживал приближавшийся срок службы в армии. Нараставшую апатию прервал отец, уговорив подать заявление в Витебский аэроклуб».
Встреча с малой авиацией изменила душевный настрой юноши. Он всерьёз увлёкся небом, винтокрылыми машинами. Именно поэтому учебный процесс давался ему легко. В считаные месяцы Родобольский освоил Ми-1. Выбрав положенные 60 часов практического налета успешно завершил курс лётного обучения. На выпуске ему как передовику учёбы были вручены погоны сержанта.
С того дня Игорь Родобольский уже не представлял себя в роли студента гражданского вуза. Он планировал большее. Поэтому, стряхнув пыль со школьных учебников по математике и физике, занялся подготовкой к поступлению в Сызранское высшее военное авиационное училище лётчиков.
В том, что он поступит, даже несмотря на внушительное число кандидатов на учебное место, сомнений не было. Ведь Игорь претендовал на учёбу не с чистого листа, а имея за плечами начальное профессиональное образование.
… Годы учёбы в армейском вузе пролетели как один день. На распределении выпала дорога в транспортно-боевой полк Южной группы войск. На месте благодаря основной специализации стал членом экипажа Ми-8, а некоторое время спустя – командиром винтокрылой машины. Тогда казалось, что жизнь устоялась: есть интересная работа, причём за рубежом, удачно складывающаяся карьера, семья, ребёнок.
Но спокойной службы не получилось. Уже в 1986 году в ЮГВ началась комплектация «эстафеты» в мятежный Афганистан. О том, есть ли желание менять Европу на Азию, в то время не спрашивали. «Тревожный чемоданчик в руки – и вперёд, на забайкальское слаживание. Недели спустя вертолетчика Родобольского встретил Кундуз.
Вообще, «за речкой» Игорь Родобольский был дважды. Ещё раз – в 1988. Обе спецкомандировки прошли удачно. «С той лишь разницей, – пояснял Родобольский, – что день сменился ночью. К концу восьмидесятых Афганистан наводнился «Стингерами». Пришлось не только переходить на предельно малые высоты, но и менять время боевой работы. Было ли трудно? Не то слово. Особенно с ориентировкой. Это сейчас мы используем спутниковые навигационные приборы. А тогда вся надежда – на маломальское знание местности, отменную реакцию да напарника, прокладывающего маршрут «пальцем по карте».
Высадка разведгрупп, обеспечение десантирования, перехват и блокирование караванов, вытаскивание раненых из-под огня в безопасное место – вот лишь немногие из задач, решавшиеся вертолётчиками.
На просьбу вспомнить из минувшей боевой работы эпизод-другой Игорь Родобольский откликнулся не сразу: «Давно это было. Дневников не вёл. Потому многое подзабылось». Впрочем, один боевой вылет он всё же припомнил. В тот день в составе эскадрильи и двух звеньев Ми-24 его борт участвовал в высадке десанта. Он шёл крайним ведомым и был наделён ролью поисково-спасательного обеспечения.
– Как правило, десант высаживается там, где он нужен, – в районе дислокации бандформирования, – пояснял эпизод Родобольский. – Без огневого противодействия обходится редко. Досталось нам и в тот раз…
Вертушки, освободившись от десанта, уже взяли обратный курс, когда одна из высаженных групп, нарвавшись на организованное огневое противодействие, понеся потери, запросила помощь. «Пройди над нашими, – получил «радио» Родобольский. – Оцени обстановку. Будет возможность – забери «трёхсотых».
Под прикрытием пары «двадцать четвёрок» Родобольский с первого захода мастерски посадил Ми-8 в центре круговой обороны десантников. Эвакуация группы прошла столь стремительно, что душманы даже не успели пристреляться по вертолёту.
«Наверное, не впечатляет? Что поделать: все дни похожи, как один. Рутинная работа», – подвёл под рассказом черту Родобольский.
А между прочим, за эту «рутинную работу» в Афганистане Игорь Олегович удостоился трёх орденов, два из которых – «Красной Звезды».
… С позиции участника северокавсказских событий, подполковник Родобольский особо отмечал, что в Чечне российским военнослужащим противостояли профессионально подготовленные боевики, а не парни от сохи, как это было в Афганистане. Поэтому даже типовые задания уже разрабатывались с учётом мельчайших подробностей, вплоть до поиска приемлемого выхода из «нештатно развивающейся ситуации».
Декабрь 2001 года. Половина третьего ночи. Экипаж подполковника Родобольского получает приказ на эвакуацию из окрестностей Аргуна тяжелораненых военнослужащих. В качестве дополнительной информации прилагалось сообщение авианаводчика о том, что в районе запланированной эвакуации продолжается ожесточённый бой. Огневое противодействие сторон происходит на опасном для посадки вертолёта расстоянии – 400 метров.
Позже, в представлении к награждению, будет сделана запись: «Родобольский имел полное право отказаться от выполнения поставленной задачи. В том числе и потому, что сложившиеся условия влекли непременное повреждение авиатехники».
– Я никогда не летал очертя голову, – рассказывал Игорь Олегович. – Но что значит, – отказаться, когда понимаешь, что остаёшься последним шансом не только для держащих окружение, но и для тех, кто выбит из боя и нуждается в срочной медицинской помощи… Я понимал, что выполнение задания будет происходить на грани возможностей: моих, экипажа, боевой машины. Но помешать мне это сделать уже ничто не могло.
В том числе и поэтому на подлёте к месту боя Родобольский отдал приказ авианаводчику обозначить место посадки зелёной ракетой. Взмывший вверх световой сигнал с головой выдал место предстоящей эвакуации. Но тех нескольких секунд мерцания ракеты хватило, чтобы с помощью спутниковой системы навигации снять точные координаты площадки приземления, без предварительных пролетов над простреливаемым районом зайти на объект и, по большому счёту, опередить в действиях боевиков.
Последние, предвкушая лёгкую цель, перенесли огонь на звук работающих в тумане двигателей винтокрылой машины. Длинная пулемётная очередь буквально прошила десантное отделение вертолета. Ещё одна, дырявя металл обшивки, прошла в сантиметрах от борттехника. Надо было иметь отменную выдержку, чтобы дождаться конца эвакуации.
Выдержки подполковнику Родобольскому было не занимать. Даже когда приходилось вызывать огонь на себя.
Из представления к награждению: «В Шаро-Аргунском ущелье боевики оборудовали базу, выстроив вокруг неё глубоко эшелонированную оборону. По данным разведки, в распоряжении боевиков находилось несколько единиц ПЗРК «Игла». Командованием объединённой группировки войск (сил) была разработана операция по ликвидации базы террористов. Идея заключалась во внезапном ударе вертолётами армейской авиации и высадке тактического десанта, сил спецназа в непосредственной близости от боевиков». Возглавить воздушную группу поручили подполковнику Родобольскому.
При входе в заданный квадрат Родобольский оставил вертолётную группу в районе барражирования. Сам же выступил в роли приманки. Умело уходя из-под пулемётного и гранатомётного(!) огня, опытный лётчик вынудил боевиков обнаружить свои огневые точки. По разведанным целям отработали Ми-24.
– Высадка тактического десанта много времени не заняла, – вспоминал проведённую операцию Игорь Олегович. – На спешивание, установление связи с наземными группами понадобились минуты… Всё шло поразительно гладко.
Многолетний опыт участия в подобных операциях подсказывал Родобольскому: что-то идёт не так.
А «не так» прошла выброска одной из групп спецназа. Сразу после десантирования они попали под огонь АГС-17. Первые же разрывы выбили из строя шестерых солдат. Спецбойцы запросили помощи.
И вновь ответственность момента взял на себя Родобольский. Он вернул свой борт в район высадки десанта. Ввиду сложности рельефа местности осуществил посадку на две точки опоры и в таком положении под непрерывным огнём боевиков удерживал вертолёт всё время эвакуации. В очередной раз пулемётной очередью оказался пробит десантный отсек. Хуже того, достоверной оказалась информация, что боевики владеют ПЗРК. Лишь своевременный и мастерски выполненный противозенитный манёвр позволил Родобольскому уйти из-под удара «Иглы». Но одновременно вырваться из-под огня стрелкового оружия не удалось. Длинная очередь прошла уже по пилотской кабине. «Экипаж спасли бронеплиты кабины, – записано в представлении к награждению. – Но несколько пуль повредили приборную доску. Это вызвало отказ части пилотажно-навигационного оборудования».
– Одна из пуль, ударив в край бронезащиты, отколола от нее кусок, — вспоминал Игорь Родобольский. – Осколок с такой силой ударил меня по левой руке, что та моментально стала неметь… Честно, даже не помню, как мне удавалось не только вести борт, но и маневрировать.
При наборе высоты в лопасть несущего винта вертолёта попал гранатомётный выстрел, вырвав из неё сразу два отсека. Ми-8 окунулся в сильнейшую вибрацию с постепенно возрастающей амплитудой. Возникла реальная угроза разрушения несущего винта в воздухе. Но даже с такими повреждениями борт дотянул до ближайшей площадки приземления.
Из представления к награждению: «В результате операции были уничтожены скрытая база террористов, склад боеприпасов, 36 боевиков. Захвачены 4 ПЗРК «Игла». Со стороны федеральных сил безвозвратных потерь нет».
…Весной 2000 года в районе Харсеноя одна из групп войсковой разведки оказалась в блокаде боевиков. На спасение окружённых вышли три борта Ми-8. Бойцов нашли, но выполнение задачи осложнило редколесье, не позволившее совершить приземление для эвакуации. Пришлось задействовать вертолётные лебёдки.
Огневое противодействие боевиков началось в ту же минуту, как только один из вертолетов завис над группой.
«Я – три полсотни. Работать не буду, ухожу на прикрытие», – передал ведущему группы свое решение Игорь Родобольский и, получив одобрение, направил боевую машину на самый интенсивный участок огневого сопротивления. Всё время, пока коллеги-вертолётчики на тросах вытаскивали разведчиков из окружения, пилотируемый Родобольским Ми-8 ходил вокруг них по кругу, расстреливая наседавших боевиков из бортового вооружения. И вдруг…
– Командир, – ворвался в пилотскую один из стрелков десантного отделения, – мы сейчас загоримся. Керосин струёй хлещет!
Одновременно в наушниках шлемофона Родобольский услышал голос ведущего группы: «Три полсотни! За тобой тянется шлейф. Сейчас загоришься. Уходи на базу! Мы прикроем!»
Согласно действующему положению, в подобной ситуации экипажу вертолёта разрешается покинуть терпящий бедствие борт.
– Даже с пустым десантным отсеком я бы до последнего момента не пошёл на этот шаг. А тут, представьте, за спиной шесть бойцов, кто-то ранен, – и бросить их на произвол судьбы? Никогда! – категорично отреагировал Игорь Олегович.
Единственное, что мог допустить Родобольский в той ситуации – рискуя жизнью, тянуть до ближайшего расположения своих войск. И он довёл до площадки подбитый Ми-8.
Кто наблюдал в тот день посадку Ми-8 Игоря Родобольского, потом вспоминали: «Снижавшийся борт, как в шторм, таскало из стороны в сторону. Даже на расстоянии была заметна сильная вибрация. За вертолётом, будто в Отечественную войну за подбитым самолётом, тянулся густой тёмно-серый шлейф».
– Не поверишь, – рассказывал Родобольский. – Из повреждённой топливной системы последний керосин ушёл в землю в момент выключения двигателей…
Позже, не считая вырванных отсеков на лопасти несущего винта, на повреждённом вертолёте техники насчитали около тридцати пробоин.
Это лишь два эпизода боевой работы в Чеченской Республике лётчика-снайпера Игоря Родобольского. Подобных им рисковых моментов, по словам вертолётчика, было не менее двадцати. В том числе (с боевым применением вооружения Ми-8) поиск в районе Итум-Кале пропавшей пары Су-25, неоднократные эвакуации с поля боя в условиях ограниченной видимости раненых военнослужащих, боевая операция по уничтожению близ Самашек замаскированного нефтеперегонного минизавода, высадка в составе группы массированного десанта в периметре населённых пунктов Мескур-Юрт, Чечен-аул и Агишты, а так же участие в операции по ликвидации пришедшей с грузинской стороны бандгруппы Гилаева. Гилаевцы, к слову, в бою под Галашками изрядно потрепали Ми-8 подполковника Родобольского. На аэродром борт вернулся с двумя десятками пробоин, пополнив «расстрельный» список еще одной «Иглой», не достигшей цели.
К счастью, как считал подполковник Родобольский, в Чечне ему пришлось не только боевиков уничтожать, но и простым людям помощь оказывать. Что, по словам Игоря Олеговича, делать гораздо приятнее. Хотя, стоит признать, помощь местному населению была, как правило, вынужденная.
Так, в июле 2002 года отдельные районы Чеченской Республики оказались в зонах локальных затоплений. Жители ряда населенных пунктов в одночасье были отрезаны водной стихией от соседних территорий. Для них единственным средством связи с «большой землёй» стала малая авиация российских ВВС. В тот ответственный период Игорь Родобольский выполнил 98 вылетов, перевёз на своём борту пять тонн гуманитарной помощи, эвакуировал в безопасные районы 170 человек, треть из которых – больные и раненые.
Вершиной испытания на гражданском поприще стало для авиатора 15 июля. В тот день из горного села Аргунского ущелья потребовалось срочно транспортировать больного ребёнка.
– До этого в ущелье два дня стоял сильнейший туман, - вспоминал Родобольский. – В день получения задачи порывистый ветер лишь временами разгонял белую пелену до видимости 300–500 метров. В одно из таких прояснений я и взлетел.
В тот момент вертолётчик не думал, какими окажутся метеоусловия на обратной дороге.
Долетел. Но на месте выяснилось, что выбранная жителями площадка из-за сильного уклона абсолютно не пригодна для посадки Ми-8. А сгущавшийся туман не оставлял времени на поиск другого подходящего участка. Подполковник Родобольский принял единственное в той ситуации верное решение – несмотря на порывистый ветер, проводить эвакуацию больного с зависания, то есть без посадки на грунт.
Парнишку и сопровождавших его родственников подняли на борт. Вертолёт лёг на обратный курс.
– Не знаю, молитвы ли пассажиров помогли в тот раз или просто удача сопутствовала нам, но из той переделки мы выбрались, как видишь, целыми, – шутил Игорь Олегович.
Может, оно и так. Хотя стоило бы сделать акцент на самом земном – профессионализме лётчика.
«Подполковник Игорь Родобольский – лётчик от Бога». Это расхожее, несколько трансформированное выражение, приведено не ради красного словца. Исходит оно не от имени автора публикации. Фраза процитирована из представления к награждению. Что, впрочем, подчёркивает её значимость. Судите сами: лишь за период участия в контртеррористической операции на Северном Кавказе подполковник Игорь Родобольский выполнил 1680 боевых вылетов, и общий налёт лётчика-снайпера достиг 4800 часов. Непосредственно с поля боя им было эвакуировано более 500 раненых российских солдат и офицеров.
В ходе «чеченского практикума» подполковник Родобольский разработал и опробовал на практике ряд новых тактических приёмов по скрытному, быстрому и внезапному десантированию и эвакуации разведгрупп и тактического воздушного десанта, что способствовало эффективному проведению операций по уничтожению бандформирований.
За время спецкомандировок Игорь Олегович подготовил к ведению боевых действий в горной местности с посадками на высокогорные площадки до 3000 метров 18 боевых лётчиков.
Родина по достоинству оценила профессионализм вертолётчика, удостоив его ордена «За службу Родине в ВС СССР» III степени, двух орденов Красной звезды, трёх орденов Мужества, ордена «За военные заслуги» и как высшей степени отличия – Звезды Героя Российской Федерации.
В постбоевое время Игорь Родобольский проходил службу в должности начальника отдела управления авиации штаба Уральской армии ВВС и ПВО. Тогда на вопрос: «Вы, всё так же, на крыле»? он на секунду смутился. «Летаю по-прежнему, но теперь чаще – пассажиром. По-настоящему вернуться в небо удаётся лишь работая в войсках. Но если возникнет необходимость, вновь займу кресло командира Ми-8. Для меня это будет несложно».
…Затем был период запаса. Игорь Олегович стал первым директором Регионального центра патриотического воспитания Свердловской области. Возглавлял его более 11 лет. Он активно участвовал в образовательных патриотических проектах УрФО, встречался со школьниками и студентами, передавая им знания и опыт, заряжая их бесконечной энергией и любовью к России. Скромный, искренний и доступный, он был примером для многих ребят, избравших делом жизни службу в армии.
Но это уже другая история.
Юрий БЕЛОУСОВ, «Красная звезда», 11 сентября 2024 года
